Директор департамента глобальных рынков Сбербанка Александр Зозуля в интервью «Ъ-Review» рассказал о том, как управлять процентным риском в условиях меняющихся ставок по кредитам.

_{Директор департамента глобальных рынков Сбербанка Александр Зозуля}

_{Фото: Евгений Разумный, Коммерсантъ}

— Что такое процентный риск? Когда он возникает?

— Процентный риск — это риск изменения финансовых результатов компании в случае колебания процентных ставок в экономике. В целом процентный риск присущ всем компаниям, поскольку он натурально возникает при привлечении и размещении средств. В настоящее время более чем три четверти корпоративного кредитного портфеля Сбербанка выдается по плавающей ставке. Таким образом, процентный риск есть у компаний, потому что кредит по плавающей ставке подразумевает, что она будет меняться. При этом такой риск есть и у самого банка по тем кредитам, которые были выданы по фиксированным ставкам, поскольку он фондируется на рыночных условиях.

Когда Банк России перешел от политики управления валютным курсом к инфляционному таргетированию, процентная ставка стала меняться достаточно динамично. Если раньше фокус внимания ЦБ был направлен на валютный курс, то сейчас он сместился на процентную ставку, ее влияние на экономику возросло. Сейчас этот параметр у всех на слуху.

Управление процентным риском — это вопрос риск-гигиены, и, я думаю, это должно быть одним из важных элементов общей риск-стратегии компании. Сбербанк может предложить различные производные финансовые инструменты для хеджирования рисков.

— В 2023 году ключевая ставка была довольно долго на уровне 8,5%. Сейчас она уверенно растет. Когда важнее заботиться о процентном риске — во времена стабильности или нестабильности?

— Мы смотрим на процентный риск безотносительно того, стабильна ставка или меняется. Это всегда взгляд в будущее. Когда ставка была 8,5%, это был оптимальный момент, чтобы задуматься над тем, что такое процентный риск, поскольку с тех пор она выросла в 2,5 раза и достигла 21%. И может вырасти еще. Как говорят, готовь сани летом…. Большинство компаний, которые тогда этот риск захеджировали, получили существенные выплаты от банка.

Но и в текущей ситуации думать о процентном риске важно. По прогнозу аналитиков SberCIB Investment Research, ключевая ставка может вырасти с большей вероятностью, чем снизиться. Возможно, нам предстоит еще какое-то время жить в условиях высокой ключевой ставки. Вопросы управления процентным риском актуальны при любом движении ставки.

— Как реализуются механизмы управления процентным риском?

— Самый популярный инструмент — сделка КЭП. Это опцион, который ограничивает максимальное значение плавающей составляющей ставки по кредиту. В случае когда ключевая ставка ЦБ растет выше уровня, зафиксированного в договоре, банк начинает компенсировать компании этот рост.

Еще один инструмент, процентный коридор, состоит из двух опционов — КЭП и ФЛОР — и позволяет зафиксировать определенный диапазон, внутри которого процентная ставка будет варьироваться на сроке сделки. Такой инструмент может быть привлекателен для клиентов, потому что плату за такие опционы при определенных условиях можно приравнять к нулю. То есть стоимость одного опциона будет компенсироваться стоимостью другого опциона.

Мы даем клиентам возможность не только получить защиту от роста ставки, но и участвовать в ее снижении. Если компания кредитуется под фиксированную ставку, с помощью сделок ФЛОР она может получать выплаты от банка при снижении ключевой ставки без изменения кредитного договора — это сэкономит деньги и время на рефинансирование. Такие сделки стали доступны у нас и клиентам малого бизнеса с сентября 2024 года.

В целом по сделкам хеджирования с начала цикла повышения ставок ЦБ осенью 2023 года по середину января 2025 года Сбербанк уже выплатил корпоративным клиентам более 30 млрд руб.

— Какие нестандартные решения вы предлагаете?

— Мы предлагаем и более кастомные решения. Не так давно мы разработали инновационный инструмент, привязанный к уровню инфляции,— инфляционный КЭП. Это может быть удобно компаниям, у которых к инфляции привязаны тарифы, или в том случае, если компания понимает, что от уровня инфляции так или иначе зависит экономика ее деятельности.

— Какова срочность таких инструментов?

— ПФИ (производные финансовые инструменты.— «Ъ-Review»), или деривативы,— это максимально гибкие инструменты, которые можно подстроить под потребности клиента. Можно захеджировать кредит по плавающей ставке на весь срок, а можно разбивать и на более короткие отрезки. Важно, что подобные сделки не обязательно привязаны к кредиту, выданному в Сбербанке. Можно реализовать управление риском и по кредиту, взятому в другом банке. Это позволяет заемщику в любой момент жизненного цикла кредитной сделки обратиться к нам за хеджированием.

— Как банк компенсирует свои затраты?

— Банк не делает такие сделки вслепую. Мы самый крупный участник рынка процентных деривативов. Важно отметить, что этот рынок наименее пострадал от различных санкций, потому что та работа, которая была сделана и банковским сообществом, и Московской биржей, и Национальной финансовой ассоциацией, позволила преодолеть временное снижение ликвидности в 2022 году, когда западные контрагенты ушли с рынка. Сейчас он восстановился полностью и довольно быстро растет — и по оборотам, и по продуктовому предложению.

Все сделки, которые заключаем с клиентами, мы перекрываем на рынке, чтобы захеджировать риски банка и клиентов. Несмотря на то что Сбербанк занимает на этом рынке позицию номер один, на нем много других участников, которые позволяют нам этим риском эффективно управлять. В частности, на него пришли долгосрочные игроки, такие как управляющие компании, страховые компании, пенсионные фонды. То есть те, у кого есть не только длинные деньги, но и ответственность перед клиентами за управление этими деньгами.

— Недавно Сбербанк объявлял о сделке с НПФ с применением ПФИ. Что это за сделка, почему она важна для рынка?

— В прошлом году изменилось регулирование пенсионных фондов, которое позволило им использовать ПФИ на пенсионные резервы. Потребовалось время и работа участников рынка, регулятора, чтобы подобные инструменты стали доступны НПФ. Это открывает для них новые стратегии хеджирования процентного риска и возможности повысить доходность пенсионных резервов.

В октябре 2024 года «Сбер» и НПФ «Будущее» заключили первую сделку «процентный своп» на рынке СПФИ Московской биржи. Сейчас у нас в пайплайне и другие подобные сделки.

Мы ожидаем существенного увеличения рынка в целом. Я полагаю, российский рынок рублевых процентных деривативов может стать одним из наиболее востребованных направлений финансовой индустрии.

— То есть теперь хватает ликвидности рынка, чтобы хеджировать ваш портфель?

— Два года назад мы испытывали определенный дефицит, что заставило изменить наш фокус с заключения сделок на развитие рынка процентного риска в целом. И теперь мы не только не испытываем дефицита ликвидности, но нам этого хватает и на новые продукты и инструменты. Существенная часть из кредитного портфеля крупного и среднего бизнеса Сбербанка с плавающей ставкой захеджирована на стороне клиентов, что позитивно сказывается на их устойчивости.

Фактически, помогая клиенту, мы помогаем и себе. Нам комфортнее работать с теми компаниями, которые менее подвержены разным рыночным рискам, важно, чтобы клиенты были под защитой. А для этого в первую очередь нам нужен ликвидный рынок с хорошими оборотами и с нормальными сроками сделок, до пяти лет, чтобы этими рисками эффективно управлять.

— Отсутствие проблем с ликвидностью позволяет банкам шире применять деривативы? Что это дает клиенту?

— Это в том числе позволяет моделировать индивидуальный продукт — и по сроку, и по периодичности выплат. Это как выбрать автомобиль в автосалоне, точно так же мы предлагаем хеджирующие продукты клиенту. Мы берем «стандартные кузов и шасси», которые потом дополняем оригинальными условиями.

Такой подход требует развитого трейдинга в двух направлениях. Первое — это гибкость системы, персонализация на уровне каждой сделки. Второе — профессионализм в управлении риском, потому что тысячи нестандартных инструментов необходимо хеджировать с использованием нескольких типов стандартных.

— Какие затраты несут клиенты?

— Аналогично страховым программам здесь существуют разные подходы к оплате стоимости опционов. Она может быть проведена как в начале сделки, так и распределена на срок ее жизни. Чаще всего стоимость исчисляется в долях процентных пунктов. Мы стараемся подбирать инструменты под нужды клиента, чтобы они были удобны и при этом укладывались в ожидания по экономике.

— Как вы прогнозируете движение рынка и насколько эти прогнозы востребованы клиентами?

— После каждого заседания совета директоров Банка России мы анализируем риторику заявлений представителей регулятора, в том числе используя GigaChat Сбербанка. У нас есть индекс жесткости риторики ЦБ, который формируется на основе языковой модели и оценивает, что и каким образом было сказано в пресс-релизе и на выступлении представителей регулятора. Это дает нам возможность делать прогноз по изменению процентной ставки в будущем.

На основании этого прогноза мы смотрим, на каких клиентов это может повлиять. Например, может реализоваться сценарий, который нам подсказывает модель, в котором у кого-то из клиентов наступает барьерное событие по сделке хеджирования. Мы это просчитываем заранее и при необходимости предлагаем клиентам провести реструктуризацию. Это один из примеров, который свидетельствует о том, что жизненный цикл сделки требует не меньшего внимания, чем заключение самой сделки. Мы всегда уделяем большое внимание дальнейшему сопровождению клиента — посттрейдсервису.

Интервью взял Дмитрий Ладыгин

Источник: Коммерсантъ